Отчет
Report on the first international mountain-biking expedition in Caucasus
Черт! Больно!
Северный Кавказ - Западный Кавказ: Кисловодск -
Кичи-Балык - пер. Шит-Джатмас (1900) - Долина Нарзанов
- пер. Харбазский (2280) - р. Харбаз - пер. Каяшик
(с севера, 2700) -
Джилысу - пер. Каяшик (с юга, 2700) - плато Бечасын - Худес -
Карачаевск - Зеленчукская - Архыз - пер. Софийское
Седло (н/к, без тропы, 2600) - пер. Пхия (н/к,
тропа, 2100) - Пхия - Дамхурц -
пер. Дамхурц (н/к, тропа, 2784) - оз. Рица - Гагра - Адлер, (н/к,
экв. 5 к.с.), 980 км, рук. П. Протопопов, август 1991
Предисловие
По нашим меркам, это была бы обычная
"пятерка", если бы не два обстоятельства:
во-первых, состав группы был интернациональным -
четверо англичан, двое австралийцев и трое
русских, во-вторых, что было уже полной экзотикой,
подавляющее большинство участников (семеро из
девяти) было на маунтен-байках - горных
велосипедах, на которых велотуристы в России в то
время не только не ездили, но в большинстве своем
имели о них весьма смутное представление.
Не знаю, для кого этот поход показался большей
экзотикой, думаю, что все-таки больше для
иностранных участников, ведь они впервые в жизни
узнали, что такое категорийный велопоход!
Поэтому я ограничусь лишь кратким вступлением и
предоставлю слово нашим зарубежным коллегам,
которые излили свои впечатления на страницах
журналов. Я приведу сокращенное изложение этих
статей в своем переводе с английского.
Павел
Протопопов
Вступление. Как это началось
Началось это с того, что в 1990 г. я прочитал в
журнале английского велоклуба CTC "Cycle Touring"
статью о велопутешествии по Заиру, которая
поразила меня своей нетипичностью для западных
велотуристов. К тому времени я уже знал о стиле
"их" велопутешествий: недалекие поездки
налегке с ночевкой в гостиницах. И вдруг такое...
Я понял, что автор статьи, Стив
Сатов - "наш человек", а поскольку там был
приведен его адрес в Англии, я тут же написал ему
письмо, сообщив, что не он только такой чудак, а в
России таких полно, и предложил сходить
куда-нибудь вместе, например, в Турцию - в
Качкарские горы. Вскоре я получил восторженный
ответ. Стив горячо согласился с предложением о
совместном походе, но написал, что Турция может
подождать, а в поход лучше сходить где-нибудь в
СССР, причем, чем сложнее поход, тем лучше.
Так и родилась идея совместного
велопохода на Кавказ, а раз требовался сложный
поход, я и заложил маршрут пятой категории
сложности. Мы договорились о том, что участников
будет поровну с нашей и их стороны, мы
финансируем поход в России, а потом они
финансируют наш поход где-нибудь в Англии.
Почти год ушел на подготовку (надо помнить,
какое время было, сейчас многие наши трудности и
проблемы могут вызвать лишь улыбку, а тогда нам
было не до смеха). И вот в августе 1991 (обратите
внимание на время!) мы отправились в поход.
Состав группы
Англия: Stephen Satow, Stephen Sanders, Giles Bown, Jeremy Gissop.
Австралия: Sue Webber, Trevor Creighton.
Россия: Сергей Парамонов, Светлана Парамонова,
Павел Протопопов. (Как я писал выше, участников
должно было быть поровну с каждой стороны, но, как
ни странно, среди членов велоклуба ОРИОН не
нашлось столько желающих пойти в международную
экспедицию, даже с перспективой
последующей поездки в Англию).
Снаряжение.
Велосипеды. Так получилось, что мы
испытали в горах Кавказа несколько различных
моделей горных велосипедов - не было ни одного
повтора, все семь байков были различных марок: Kona
Cinder Cone, Ridgeback 602LX, Raleigh Dyna-Tech Odyssey, Cannondale SM800, Apollo Everest,
Nishiki Colorado. Я взял в поход свой еще необъезженный
Raleigh Technium USA.
Багажники. Все иностранцы имели
стандартные узкие передние и задние багажники
для горных велосипедов для перевозки баулов
(panniers), на
наших велосипедах были широкие (30х50 см) задние
багажники под рюкзаки.
Рюкзаки. Я предупреждал Стива, что
часть пути груз придется нести на плечах, поэтому
баулы не очень годятся, а надо брать объемистые
рюкзаки. Однако они все-таки привезли баулы, но
взяли на всякий случай и рюкзаки, которые потом
очень им пригодились. Мы же имели стандартные
абалаковские рюкзаки.
Палатки. Иностранцы взяли две
трехместные палатки Wild Country Super-Nova, расчитанные на
высокогорные условия. Они, конечно, очень хороши,
но уж очень тяжелы: каждая палатка с дугами и
тентом весила более 4 кг. Наша палатка на
троих -
стандартный домик с тентом (с самодельной
пропиткой) и стойками весила чуть более 2,5 кг.
Дальше я предоставляю слово иностранным
участникам.
Damkhurts! But we did it anyway - Черт! Больно! Но
мы все-таки его сделали.
Steve Satow. Mountain Biking UK, July 1992. (Игра слов.
По-английски Дамхурц (название перевала) звучит
так же как английские слова Damn! Hurts! - Черт! Больно!.
П.П.)
Начало истории
Мы прилетели в Москву, вытерпели
35-часовое путешествие на поезде в Кисловодск и
запетляли по предгорьям Кавказа на низкой
передаче с 22-мя килограммами груза на велосипеде.
Дни, проведенные в подъезде к Главному Кавказу,
шли по одному сценарию: пять-шесть миль мы
поднимались на травянистое плато, ехали вдоль
хребта, потом слетали вниз по каменистой дороге в
глубокое, густо заросшее лесом ущелье, чтобы
начать все сначала. Мы прорывались сквозь плохую
погоду и густые туманы, которые внезапно
поднимались, открывая плато, окаймленные
глубокими скалистыми обрывами. И так это
продолжалось до тех пор, пока, повернув за
очередной угол, мы не обнаружили перед собой
Эльбрус - главную приманку, завлекшую нас в
сердце Кавказа.
В эту ночь я взобрался на вершину
небольшого холма (этот холм - перевал Каяшик
- 2700 м - П.П.), отделявшего нас от Эльбруса.
Горизонт светился богатым спектром оранжевого,
красного, фиолетового и голубого, подсвечивая
окружающие холмы. Эльбрус доминировал на юге, но
если я поворачивался на север, мне казалось, что я
- на вершине мира. Все лежало подо мной, и из
углубляющихся теней поднимались деликатные
звуки маленького ручейка и одинокого
колокольчика. Струйка дыма, влекомая легким
ветерком, поднималась от небольшого костерка,
вокруг которого сидели остальные наши участники.
Вверху небо было заполнено звездами.
От Эльбруса
через тот же перевал в 2700 м мы направились
через плато Бечасын на запад к
Марухскому перевалу. На Бечасыне нас
застала непогода. Когда мы поднялись на
плато из ущелья, мы увидели над горами
страшные черные тучи. Было ясно, что вот-вот
разразится ливень, и мы бросились
устанавливать палатки. В этот день мы
установили рекорд по скорости установки
лагеря: уже через 10 минут все три палатки
стояли, и мы спрятались в них. И вовремя.
Налетел сильнейший шквал, и хлынувший
ливень продолжался не менее часа. На
следующий день мы заехали на маленький
городок на плато (маслосырзавод
и карачаево-черкесский штаб отгонных
пастбищ - П.П.), где магазин был полон
продуктов, которых не увидишь в других
местах России.
Главный Кавказ
Мы добрались до Архыза - небольшого
городка в обширной долине, окруженной горами
Русского Кавказа и здесь мы столкнулись с
проблемой. Мы намеревались пройти через
Марухский перевал в Грузию. Но, как и все перевалы
этой части Кавказа, Марух не только лежит на
территории национального заповедника, но и
является региональной границей с Абхазией, а в
этом регионе был вооруженный конфликт. В
результате разрешения на проход через
заповедник не давали ни одной группе,
собиравшейся перейти границу. Павел и Сергей,
после многочисленных расспросов, выбрали путь в
горы, обходящий все, кроме одного, кордоны, для
чего нам надо было взять еще два перевала. За ними
лежали две бурные реки, которые нам надо было
форсировать, и очень крутой подъем по морене на
Марухский перевал.
Утро в субботу было туманное и сырое,
когда мы начали подъем на первый перевал -
Софийское Седло. Сквозь густую завесу облаков
дразняще проглядывали драматические виды пиков
впереди. Практически в конце подъема в седле на
раме велосипеда Сергея сломался крюк крепления
заднего переключателя. Поскольку мы не
предполагали садиться на велосипеды по меньшей
мере несколько дней, пока бы брали Главный
Кавказ, он решил оставить его как есть.
Вскоре мы начали различать, куда мы
идем. Слева, над огромным скалистым контрфорсом
виднелся изрезанный край ледника. Из-под его
выступа вырывались несколько больших водных
потоков, которые каскадами падали по контрфорсу
в нижележащий лес. Дорога выродилась в
каменистую тропу, которая вновь и вновь
пересекала потоки, несущиеся из ледника наверху.
В 4-30 мы уперлись в конце ущелья в
крутую стенку, на которую нам надо было забираться.
Мы были не в лучшей форме. У Стива Сандерса была
простуда, да и многие из нас начали страдать от
перенапряжения от перетаскивания байков по
такой неудобной местности, но подходящих мест
для ночлега не было видно. Оставив группу внизу, я
взобрался выше и нашел подходящее место с почти
ровной площадкой и ручейком, вытекающим из
маленького ледника. В течение последующих
полутора часов более сильные члены группы
челноками таскали сначала рюкзаки и баулы, а
потом байки на эту площадку. На третьем или
четвертом рейсе я обнаружил, что могу вызывать в
себе умственную отключку, считая собственные
шаги, пока я медленно тащился, перебрасывая байк
с одного плеча на другое.
После завтрака мы поволокли байки и
багаж на вершину перевала (Софийское Седло -
П.П.). Несмотря на
сравнительно короткое расстояние, это заняло у
нас около двух часов из-за сыпухи и очень крутого
подъема. Пока мы отдыхали на солнышке на вершине,
стало ясно, что группа в целом не готова к гораздо
более серьезному вызову, который представлял
Марухский перевал, так отчетливо и дразняще
красующийся по ту сторону ущелья. Слишком
пугающим был еще более крутой спуск с Седла и
последующий тяжелый подъем. Половина группы все
же желала идти вперед, остальные были за то, чтобы
повернуть назад (Примечание переводчика.
И это был еще даже не Марухский перевал, а
более легкий н/к пер. Бугойчат, через который
нам надо было идти на Марух - П.П.).
С глухим чувством поражения мы
повторили наш путь в обратном направлении до
начала дороги. Павел и Сергей, проявив чудеса
изобретательности, рожденной необходимостью,
установили Сергею задний переключатель,
используя вместо крюка "семейник", закрепив
его на оси, так чтобы он образовал новый крюк
(см. фото).
(Эта фотография потом обошла
страницы западных журналов как новое слово
в ремонте велосипедов и свидетельство
изощренной изобретательности русских
велотуристов. У нас же использование "семейника"
в подобных ситуациях было известным
приемом, не раз применявшимся в походах - П.П.).
Я
почувствовал, что нам надо многому научиться у
русских в технике экспедиций, подобных этой.
Снова на дороге, мы проехали около 10 миль до
перевала Пхия. Подъем на Пхию был довольно
приятным, поскольку после тяжелого, но короткого
подъема через красивый смешанный лес мы вышли на
более пологие тропы и были в состоянии ехать по
альпийским лугам почти до самого перевала.
Спуск с Пхии был меньшим удовольствием. Были,
конечно, участки, где можно было ехать, но, в
основном, тропа была слишком крутой или
каменистой. Когда мы, наконец спустились к началу
заброшенной лесовозной дороги, Сью упала на
"живых" камнях и сильно ободрала ноги.
Переворот
Спустившись по лесовозной дороге, мы
попали в деревню Пхия, где нас встретили
известием о военном перевороте в Москве. Танки на
улицах, Янаев во главе, а Горби "болен на своей
даче в Крыму". Почему-то это не особенно на нас
подействовало. Вертолет пролетел вдоль дороги,
но в нас не стреляли и нас не бомбили. На самом
деле, если бы мы не услышали эти новости, мы бы
вообще этого не заметили. Мы провели некоторое
время, обсуждая, как мы будем выбираться из
России в конце похода. Был даже разговор о выезде
через Турцию, если все поезда и самолеты будут
отменены, но в конце концов мы решили продолжить
наш путь на перевал Дамхурц.
Вскоре после полудня мы свернули с
главной дороги и начали подъем по лесной дороге
на Дамхурц. Дорога была очень мокрой, огромные
грязные лужи сильно замедляли движение. Вскоре
мы перешли вброд глубокую быструю речку Дамхурц.
Нам понадобилось полтора дня чтобы
пройти 20 км от главной дороги до конца ущелья под
перевалом Дамхурц. Мы провели большую часть
второго дня, таща байки по каменистой дороге.
Кое-где можно было ехать, так как подъем был не
крутым, но по большей части состояние дороги этого
не позволяло даже на горных велосипедах.
Попадались участки бурелома, где мы
перетаскивали велосипеды через завалы деревьев,
оползни, уничтожившие тропу вовсе, а чаще всего
просто стволы огромных сосен, лежащие поперек
тропы, или валуны.
Дамхурц
Мы стали биваком на второй вечер прямо перед
взлетом на перевал в естественном цирке в
верхней части ущелья. Перевал был справа по ходу.
Прямо по ходу с почти вертикальной скалы падал
великолепный веер воды высотой 150 футов. На
следующий день я записал в дневнике: О, боже, что
за ночь и теперь что за день! Я не помню, когда
начался дождь прошлой ночью, но редко бывают
штормы, подобные этому! Было не очень ветрено, но
дождь непрерывно хлестал по палатке как минимум
двенадцать часов. В течение ночи и раннего утра
дождь сопровождался громовыми раскатами,
которые, стиснутые и многократно отраженные
склонами узкого ущелья, как будто взрывались у
нас в головах. Водопад разбух в четыре-пять раз, и
вода в реке ниже нас резко поднялась. Маленький
поток теперь тек вокруг и частично под палаткой.
Глубина воды в тамбуре палатки была примерно полтора
дюйма.
Последний рывок
Дамхурц оказался гораздо бóльшим
вызовом, чем любой из нас предполагал. Вершина,
которую мы могли видеть из нашего лагеря,
оказалась всего лишь первым из трех седел на пути
к настоящей вершине. Другими словами, подъем был
в два с половиной раза больше, чем мы предполагали.
С первого седла другое завиднелось над нами, и мы
естественно предположили, что это вершина. и
только когда мы на него забрались, мы поняли, что
мы всего лишь на полпути! Настроение несколько
упало, и я начал считать шаги. На вершине
перевала мы обнаружили прошлогодний
снежник и холодное ледниковое озеро. Это
была граница Грузии, но не было никого,
чтобы проверить наши паспорта.
Кавказ, что можно назвать его
прощальным выстрелом, не дал нам легко и спуститься с перевала.
Дождь опять полил сильнее прежнего, и спуск на дно ущелья больше
напоминал слалом под дождем с
использованием байка с насмерть заторможенным
задним колесом в качестве лыжной палки, а
ручей, который нам надо было пересекать,
вздулся так, что стремительно несущаяся
вода доходила уже до пояса и пришлось
применять страховку.
Прозевали переворот!
В этот вечер, сидя вокруг костра, мы
узнали от проходящего охотника, что переворот
побежден. Следующим утром мы легко достигли
красивого озера Рица и
вскоре мчались по южным склонам Кавказа к
Черному морю. 40 км даунхилла - это что-то. Постепенно до нас дошло, что Кавказ
тоже был побежден. Мы сделали его!
Примерно такое же описание
опубликовала Сью в журнале Outdoors Illustrated,
отличающееся кое-какими женскими вариациями.
Может быть, когда-нибудь я соберусь перевести и
его. Но пока лишь несколько цитат - П.П.
Russian Revolutions - Российские обороты.
Sue Webber, Outdoors Illustrated, December/January 1992.
(игра слов: revolutions - обороты, вращение колеса и
революции; и то и другое применимо для нашего
похода. П.П.)
- Мы были командой из пяти мужчин и одной женщины,
сопровождаемой тремя русскими. Нашей целью было
стать первыми иностранцами, пересекшими Кавказ
на маунтен-байках.
- Павел, президент Волгоградского велоклуба,
лектор по профессии, был нашим гидом,
переводчиком и организатором.
- Русские запасали провизию в течение шести
месяцев, чтобы подготовить эту экспедицию.
- Остановившись перед вершиной перевала, я
посмотрела вниз. Это был труднейший технически
подъем, какой я когда-либо видела - крутой, почти
обрывистый, скальный склон, "живые" камни и
ледяные потоки воды. Я взялась за руль и
принялась толкать байк. До меня, наконец, дошло
значение слова "велотуризм" по-русски:
путешествие с, но необязательно на, велосипеде.
- Русские имели широкие багажники, прикрученные к
раме. Они грузили багаж в большие рюкзаки и
пристегивали их к багажникам. Когда мы
забирались на Софийское Седло, я поняла ценность
этого метода. Когда дорога превратилась в узкую
каменистую тропку, русские надели рюкзаки на
плечи и покатили легкие велосипеды. Мои баулы
остались на байке, делая его неудобным для
толкания и тяжелым для подъема. То, что могло быть
хорошей тропой для пешего туриста, превратилось
в пытку.
- Одним из главных впечатлений была халва. Черная
и крошащаяся, как вулканическая грязь, она
выглядела весьма неаппетитно, но одного куска с
магическим вкусом смеси семян подсолнечника,
арахиса и сахара было достаточно, чтобы изменить
мое отношение к ней навсегда.
Recommended
sites:
Russian Translation Pro
Accurate Russian Translation
All-Russian Translation Services
Altair Russian Translation Bureau
